Денис Орлов
Война — стимул прогресса. Хотя, как говорил Черчилль, «генералы всегда готовятся к прошлой войне». Именно поэтому вдруг обнаруживается, что копеечный дрон подчас эффективнее многомиллионной ракетной установки.
22 июня 1941 года бойцы Красной Армии на себе прочувствовали доселе незнакомый тип военной техники — бронетранспортеры. Благодаря мощной бронезащите и гусеничному движителю эти машины вслед за танками или прикрываясь огневым валом стремительно сближались с нашими боевыми порядками, из-за брони панцергренадеры забрасывали гранатами наши стрелковые и пулеметные ячейки (согласно довоенному уставу, у нас выстраивалась ячеечная, а не траншейная система обороны), после чего высаживались и довершали дело.
У нас бронетранспортеров не было. Были броневики. Любимое большевистское детище, со времен прибытия Ленина на Финляндский вокзал 16 апреля 1917 года. В чем разница? Чтобы пресечь ненужные споры, обопрусь на «Военную энциклопедию» (М.: Воениздат, 1997 г.).
«Броневик — боевая бронированная машина повышенной проходимости, предназначенная для огневой поддержки пехоты в бою, ведения разведки, боевого охранения, патрулирования, связи и др.».
«БТР — бронированная машина повышенной проходимости, предназначенная для транспортирования мотострелков (мотопехоты), их огневой поддержки при действиях в пешем порядке и ведения боя непосредственно из машины». Остальное — из разряда «и др.».
То есть, бронеавтомобиль ведет бой самостоятельно, а бронетранспортер доставляет на бой десант (но, конечно, сам не остается в стороне).
Броневиками Красная Армия была обеспечена в достаточном количестве (напротив, у немцев их было всего чуть). А вот пехота наша или бежала по полю боя пехом или перемещалась, усевшись сверху на танки. В наступательном бою это приводило к чувствительным потерям не только от ружейно-пулеметного огня, но и от осколков разрывающихся снарядов.
Неужели наши командиры были тупые? Нет, конечно. Просто в конце 1930‑х годов такими себе представляли боевые действия. И не мы одни. Во французской армии бронетранспортеров не было. И в английской — тоже. Равно как в американской, итальянской, польской, чехословацкой, японской… Первыми БТРы появились у немцев. Эффект новизны обеспечил Вермахту оперативное преимущество — БТРы стали важнейшим инструментом «блицкрига».
Как же так? Неужели никто раньше не додумался? Ведь применяли англичане защищенные броней грузовики при событиях, описанных в британской истории как Irish Troubles 1916 — 1922 годов, а всему миру известных как война за независимость Ирландии? Эти машины называли на паровозный манер, armoured tender. Да и в годы Первой мировой у канадцев были забронированные грузовики. Правда, и те, и другие предназначались для целей «и др.». А тут — «блицкриг», маневренная война!
Первыми БТР в Рабоче-крестьянской Красной Армии стали полученные по ленд-лизу американские колесные и полугусеничные транспортеры — янки очень быстро сориентировались в обстановке и вслед за немцами сконструировали аналогичные «полугусы». Мы получили 3034 колесных БТР M3 Scout, 1158 полугусеничных БТР M2, M3 и M9. Поступали к нам и легкие британские гусеничные транспортеры. Сами британцы именовали их gun carrier, подчеркивая, что их назначение перевозить прежде всего не десант, а вооружение — пулемет, противотанковое ружье. По размеру они были с «виллис». Таких мы получили 2008. Но этими поставками при всем желании невозможно было покрыть все потребности войск. И танк с пехотинцами на броне стал одной из символических эмблем Великой Отечественной.
Сомнения не покидали меня. Я обратился к академическому трехтомнику «Отечественные бронированные машины, XX век» А. Г. Солянкина, М. В. Павлова, И. В. Павлова и И. Г. Желтова, вышедшему в издательском центре «Экспринт» в 2002 году. Ничего более подробного о нашей бронетанковой технике держать в руках не доводилось. И вот, читаю:
«В сентябре 1915 года инженер-механик Сестрорецкого оружейного завода В. Коновалов разработал проект «Броневагона» на шасси грузового автомобиля, предназначавшегося для быстрой массовой переброски войск стратегического резерва и являвшегося по сути дела прообразом бронетранспортера».
Предполагалось создать два типа таких «броневагонов», на шасси трехтонки и пятитонки. Десантное отделение должно было вмещать 20 человек, высадка осуществлялась из кормовой двери, бронекорпус своей формой напоминал ледокол (правда, рациональные углы наклона брони рассматривались не для увеличения пулестойкости, а для преодоления с разгона проволочных заграждений). Ни дать, ни взять — типичный бронетранспортер середины 1950‑х! Но, увы. В Главном военно-техническом управлении Русской Императорской армии предложение Коновалова не оценили, и дело не двинулось.
Остается дописать о косном царизме, о равнодушных царских чиновниках, встававших на пути прогрессивно-мыслящим русским дарований — именно так в подобных случаях закругляли повествование в научно-популярных советских брошюрах.
Но вот интересный факт: именно Россия первой освоила производство полугусеничных броневиков — их еще именовали русским типом танка. Шасси Austin поступали через Архангельск из Великобритании, бронирование и изготовление полугусеничного хода по патенту Адольфа Кегресса, начальника Гаража Его Императорского Величества, осуществлял Путиловский завод.
Резолюция все того же Главного военно-технического управления на предложение царского завгара осенью 1915 года последовала незамедлительно: «Крайне желательно испытать возможность применения приспособления Кегресса для броневых автомобилей, что может иметь большое значение».
Не так давно в Государственном архиве Российской Федерации отсканировали фотоальбомы младшей дочери Николая II Анастасии. Вперемешку с семейными карточками и снимками свиты в альбомы вклеены и фотографии с испытаний, а точнее — с показа царю опытного образца бронированного полугусеничного Austin с приспособлением Кегресса. Проходил показ на Оршанском шоссе под Могилевом. В этот город переместилась Ставка Верховного главнокомандующего вооруженными силами России, коим Государь был с августа 1915 года.
В дневнике самодержец всероссийский оставил такую запись:
«25‑го августа. Четверг. Хороший солнечный день. Доклад затянулся, пришел домой после приезда Аликс. Завтракали в палатке. Около 3 час. поехали на шоссе к Орше. Кегресс показывал новый автомобиль, кот. проходит по всякой местности. Проехали дальше и лесом спустились к нашему месту у Днепра».
Изображений «русского типа танка» предостаточно. Но то — серийные машины. А здесь… на пожелтелых снимках позади боевого отделения с двумя башнями отчетливо просматривался забронированный кузов с продольными лавками. В ходе испытаний на них даже сидели какие-то офицеры. Первый русский бронетранспортер? Я бросился просматривать доступные источники в надежде найти подтверждение предположению у более углубленных в тему коллег.
На удивление, даже в упомянутом выше трехтомнике не сказано ни слова о том, что в 1916 году был построен именно бронетранспортер! А на серийных машинах бронекорпус удлинили, и на месте скамеек появился второй, задний пост управления (чтобы сподручнее было уходить из-под огня). Нет, конечно, многоместные забронированные кузовы до путиловцев водружали на грузовые шасси и в Великобритании, и в Канаде. Да и у германцев наверняка отыщется что-то подобное. Но эти машины не готовились для участия в наступательном бою с последующей высадкой десанта! Как видим, такую возможность не разглядели и наши — слишком уж она расходилась с тогдашней тактикой боя.
Под Могилевом полугусеничный бронетранспортер испытывали два месяца (возможно, в тех же местах, где потом будут испытывать тяжелые самосвал МоАЗ). Пройдено было 286 верст. По завершению, машину решили проверить длительным пробегом. И погнали свои ходом в Петроград. 725 верст от Могилева до Царского Села бронетранспортер преодолел за 34 часа 15 минут без существенных поломок.
В СССР до начала Великой отечественной войны было предпринято несколько попыток создать забронированный транспортер пехоты. Но, толи из-за недостаточно четкой формулировки технического задания, то ли из-за непонимания задачи, все они пошли прахом. Имелась и еще одна существенная причина: промышленность не могла предложить достаточно энерговооруженное шасси. Притом, за тем, что происходит у будущего противника, следили внимательно. Например, переняли у немцев геометрию бронекорпуса, обеспечивающую оптимальное сочетание вместимости и пулестойкости.
Но надежное и мощное шасси просто так не переймешь. Шасси оставалось проблемой. Именно поэтому один за другим Главным бронетанковым управлением РККА были забракованы два макетных образца бронированных «полугусов» ЗиС — ТБ-42 (Тяжелый бронетранспортер образца 1942 года) и Б-З (Бронетранспортер ЗиС). 80–85 л. с. им явно не хватало, даже чтобы нести имитацию бронекорпуса из котельного железа. Для рядной зисовской «шестерки» 85 сил был предел, в то время как германский 6‑цилиндровый Maybach HL 42 TUKRM с легкостью выдавал 100 л. с.
Это обстоятельство, недостаточная энерговооруженность, будет нависать Дамокловым мечом над создателями почти всех отечественных послевоенных бронетранспортеров. Первое, что сделают Всеволод Константинович Рубцов на ГАЗе и Борис Михайлович Фиттерман на ЗиСе — откажутся от несущей рамы. Вот почему не совсем верно писать: «ГАЗ-40 (БТР-40) создан на шасси ГАЗ-63» или «БТР-152 построен на шасси грузовика ЗиС-151. Если уж досконально, что шасси зисовского БТРа получило обозначение ЗиС-123, бронекорпус с вооружением и средствами связи — ЗиС-100, а в целом весь бронетранспортер — ЗиС-152. Все же, правильнее будет сказать, что оба БТР созданы на узлах и агрегатах грузовых автомобилей.
Итак, под давлением обстоятельств либо благодаря инженерной смекалки, создатели наших первых БТР сделали то, до чего не додумался сумрачный германский гений — отказались от рамы. В русле новейших тенденций, вслед за легковыми «Москвич-400», М-20 «Победа» и ЗиМ, бронемашины получили самонесущий кузов (бронекорпус). Это дало снижение массы, снижение силуэта и увеличение вместимости. БТР-152 вмещал в себя 17 десантников! С одной стороны, ни то, ни се (в мотострелковом отделении 10 человек, во взводе — 30). С другой стороны, во внутренних войсках с их спецификой, дополнительная вместимость была только на пользу — в дежурные машины погружалось не только отделение стрелков, но и собаковод с лохмучей псиной, химики с их «черемухой» и много еще чего. Во внутренних войсках БТР-152 простояли на вооружении аж до 1993 года!
Интересно, что создание первых БТРов разделило наших военных на два лагеря, «колесников» и «гусеничников». Подобно остроконечникам и тупоконечникам в «Приключениях Гулливера», достойные мужи при больших звездах никак не могли решить, на каком движителе перемещать мотопехоту (равно как артиллерийские и реактивные установки и многое другое). Рассудила спорщиков, как это обычно и бывает, жизнь. Гусеничными стали боевые машины пехоты (в их создании приоритет — у нашей страны), колесными остались БТРы. Причем у них уже были не грузовые, а специальные шасси, как говорят военные, многоопорные. Даже выдвигалась идея, чтобы эти машины поворачивали по-танковому, торможением колес одного борта и забеганием колес другого. Поворачивающиеся колеса требуют себе пространства, отнимают полезный объем у бронекорпуса. Предложение, однако, не прошло по одной причине — высокому износу резины.
Уже война в Афганистане заставила задуматься над существенными изменениями в конструкцию БТРов. Ведь как ездили в Афгане? Верхом на броне! Если напорешься на засаду, из бронекорпуса не успеешь выбраться. Да и не видно оттуда ничего. Духота, теснота. Сразу две настолько существенные уязвимости — недостаточная защищенность и затрудненность десантирования — слишком много для конструктора. Решение обеих задач растянулось на годы и привело, в итоге, к появлению проекта «Бумеранг». Который, судя по переменам, в очередной раз произошедшим на поле боя, тоже устарел. Впрочем, как знать, может, он придется кстати на следующей войне?
